SOS! Любовь! - Страница 39

На следующее утро лежу в постели и жду, пока все уйдут.

Не пойду я никуда, пропади все пропадом.

Около десяти звонит Андреа.

Ну и пусть звонит.

Снова это ощущение, о котором я говорила: если он ищет меня, я чувствую, что он мне не нужен, а если не ищет – я лечу в пропасть. Ситуация для меня новая и тревожная, наверное, такие ощущения испытываешь наутро после ядерной бомбардировки, оказавшись в совершенно другом мире: я рассталась с Андреа, вдрызг разругалась с Барбарой, сошлась с Риккардо и решила уволиться с работы.

Что еще сделать? Стать вегетарианкой?

Надо как можно скорее найти новое место, скажем так, надо найти настоящую работу, какую-то цель, то, что даст мне возможность самореализоваться в ожидании мужчины, который действительно меня полюбит, с которым можно создать семью.

Да, это старомодно, но что я могу поделать? Я не представляю себе жизни в одиночестве, что угодно сделаю, лишь бы не чувствовать больше затылком холодное дыхание тишины.

Почему-то захотелось позвонить маме.

Все-таки только она по-настоящему знает меня.

– Привет, мама.

– Кьяра, у тебя все в порядке?

(Ну и нюх!)

– У меня был грипп, потом стало лучше, я сходила на работу и теперь снова лежу с температурой.

– Это рецидив, так бывает, и, потом, такая жара… А как Сара? Она успокоилась?

– Пожалуйста, не говори ей, что это я тебе сказала, хотя кто, кроме меня, может быть в курсе… в общем, Сара и Лоренцо расстались!

– Правда? Ты хочешь сказать, что она и его довела?!

– Вот именно!

– Вся в отца! Только не говори ей, что это я тебе сказала, – смеется мама.

– Я всегда это подозревала. А ты как?

– Как обычно, сижу одна, ты же знаешь. Может, придешь ко мне?

– А если я тебя заражу гриппом?

– Дети ничем не могут заразить родителей.

Натягиваю спортивный костюм и иду.

Что-то странное есть в том, что сейчас 11:30, а я не на работе. Может, взять все причитающиеся отгулы?

Вот и мамин дом.

Хоть она и твердит, что чувствует себя отвратительно, мне кажется, что выглядит она прекрасно – подтянутая, молодая, загорелая, но не стоит говорить ей об этом. А то еще обрадуется, выйдет из депрессии, и у нее снова начнутся приступы паники.

Боже, какой цинизм!

Мама сварила кофе, угощает меня вареньем из инжира собственного приготовления.

– Ты знала, что у Гайи Луны умерла мама?

– Это бывшая жена твоего отца? Нет, не знала! – удивляется мама.

– Да, умерла, несколько месяцев назад.

Мама закрывает рот рукой, выражение лица у нее меняется. Она встает, уходит, чтобы закрыть собак, и возвращается с пачкой нераспечатанных писем.

– Надеюсь, не из-за проклятий, которые я посылала ей все эти тридцать лет.

Пожимаю плечами.

– Ты что, колдовала?

– Нет, смотри, сколько писем я ей написала, с тысяча девятьсот восемьдесят второго по восемьдесят девятый год, каждую неделю. Целые страницы оскорблений и угроз, а она отправляла мне их обратно нераспечатанными. Я тогда просто ослепла от ненависти.

– А почему ты потом перестала писать?

– Получила предупреждение от ее адвоката.

– Ты до сих пор их хранишь?

– Да, не знаю зачем, может, потому, что они напоминают мне о том времени, когда я была молода, наивна, рвалась в бой. Как странно, ведь я о них почти забыла. Сколько сил я потратила на выяснение отношений с ней и с твоим отцом, думала, они – причина всех моих несчастий.

– Мама, можно задать тебе один вопрос, чисто по-женски?

– Хочешь узнать, откуда берутся дети? – улыбается она.

– Я хотела спросить… ты любила папу?

Мама тяжело вздыхает, закуривает.

Вот у кого Сара научилась патетике.

– Тогда я думала, что да. Я вышла замуж совсем молоденькой, и, потом, тогда все было по-другому. Подразумевалось, что это на всю жизнь, и мы знали, что в какой-то момент придется сжать зубы и терпеть, как делали наши матери и матери наших матерей.

– Не слишком заманчивая перспектива.

– Ну, не думаю, что сейчас все сильно изменилось. – Слишком много браков распадается… В общем, мы поженились, потом родились вы, и я думала, что так будет всегда – отец работает, я присматриваю за вами, отпуск на море в Риччоне, Рождество у бабушки, школа, машина в кредит… Обычная жизнь обычной семьи, верно?

Потом он стал возвращаться все позднее, все время какие-то заседания на работе, странный запах от воротничка рубашки. Но я ни о чем не подозревала, вы были маленькие, мне тогда было всего двадцать пять, твой отец был у меня первым… что я могла знать о мужчинах?

– Двадцать пять? Молодая, в самом деле.

– Детей надо рожать рано, а то не успеешь порадоваться. – Посмотрев на меня, мама спохватывается. – Ладно, каждый рожает, когда считает нужным. – Наливает себе еще кофе.

– А что было потом?

– Как-то раз в субботу я отвезла вас к бабушке в Мадженту и собиралась остаться с вами, но Сара забыла дома мишку и никак не хотела ложиться спать без своего любимого Бруно, так что мне пришлось вернуться домой. Так я застала твоего отца с его секретаршей.

– Секретаршей?!

– Ну да, мамой Гайи Луны. А знаешь, что сказал твой отец, когда я вошла в спальню? Он сказал: «Ой, это ты! А что делает в нашей постели эта синьорина?»

Смеемся.

– Так похоже на папу!

– Он всегда умел выкручиваться! Задним умом я думаю, что можно было бы закрыть глаза, тогда мы хотя бы остались в квартире на улице Толстого, я и твой отец пошли бы на компромисс, как делают многие пары, а остальное – дело времени.

Но тогда я вскипела и выставила его за дверь.

– И куда он пошел?

– Какое-то время жил у своей матери. Через месяц выяснилось, что та, другая, беременна, – и мир рухнул. Его измена сама по себе была для меня тяжелым ударом, но я думала, он раскается, все образуется и мы снова будем вместе. Но случилось непоправимое, и тогда для меня действительно наступил конец света. – Я не работала, денег не было, и двое детей на руках.

– Продолжение мне известно слишком хорошо, к сожалению.

– Знаю, знаю. Но у бабушки, если сейчас подумать, нам жилось совсем неплохо. По крайней мере, мы были вместе.

Она опустила тот факт, что они с бабушкой непрерывно ругались все пятнадцать лет, адресуя друг другу взаимные упреки.

– Но хочу сказать тебе вот что: пока я не познакомилась с Пьетро, я не представляла себе, что значит любить кого-то. Я не знала, что такое гармония, уважение, покой и безопасность, не представляла себе, как вообще можно доверять мужчине, не понимала, что чувствует женщина, которую любят, и что значит заниматься любовью с любимым человеком.

– Мама!

– Кьяра, детей не в капусте находят, ты разве не знала? Нам было так хорошо вдвоем, у нас были одинаковые пристрастия, мы много смеялись, устраивали дружеские вечеринки, ходили в горы, в общем, эта гармония примирила меня с собой и со всем миром.

– Тебе его не хватает, правда, мама? – беру ее за руку.

– Очень. Каждый день вспоминаю о нем. Как будто с ним ушла бóльшая часть меня самой.

Совсем некстати рассказывать сейчас, что я уволилась с работы, и особенно – почему.

Встаю, чтобы сполоснуть чашки, и замечаю на полке флакон с антидепрессантами.

– Это тебе врач прописал?

– Да, выписал мне капли: не могу заснуть ночью.

– Мама, ты будь осторожна с этими лекарствами – капля за каплей, а потом кончишь, как Майкл Джексон.

– Хорошо бы… глубокий вечный сон.

– Ты что, мама, я за тебя волнуюсь. Хватит с меня Сары, и ты туда же!

– Кто-то должен был поставить ее на место.

– Мама, по правде говоря, он хотел, чтобы она поехала с ним в Сассари, а она не может оставить тебя здесь одну.

– Почему бы ей не навещать меня почаще, раз она так обо мне беспокоится?

– Ну да, учитывая, что ты нас проведала только однажды за все это время, ты тоже могла бы поднапрячься, разве не так?

– Если б ты знала, сколько раз я для вас напрягалась…

– Ну ладно, мама, хватит, – раздраженно взрываюсь я. – Ты – наша опора, наш маяк в ночи, мы берем с тебя пример, ты должна быть сильной даже тогда, когда у нас сил не осталось, и тебе нельзя сдаваться!

У мамы такой вид, будто ей обухом по голове дали.

– В самом деле, мама, ты не должна падать духом. – Родители всегда остаются родителями, и ты должна подавать нам хороший пример. Мы, дети, верим вам всю жизнь, что бы вы ни сделали, даже если вы разочаруете нас или разобьете нам сердце, мы всегда ст